Он закрыл глаза и увидел тарелку манной каши пополам с малиновым вареньем. Открыл глаза - нет тарелки манной каши пополам с малиновым вареньем. Он опять закрыл глаза и увидел жареную курицу.Открыл глаза - курица исчезла. Тогда Буратино догадался, что ему ужасно хочется есть...
Василий Иванович закрыл глаза и увидел тарелку гречневой каши со сливочным маслом. Она дымилась и исходила густым сытым духом, наполняя желудок соком, а рот - слюной. Василий Иванович поглощал её сначала жадно, взахлёб, давясь горячими комочками россыпей наслаждения. Потом вкушал степенно и неторопливо, отдувался и сыто цыкал зубом...
- Аллё!!!!! Я долго тут буду стоять?!!!! - Василий Иванович открыл глаза, тарелка с гречневой кашей исчезла. Зато появилась бухгалтерша Зоя Ивановна с замусоленной ведомостью и зажатыми в кулачке денежками.
- Слыш, Иваныч, давай-ка быстренько расписывайся, а то мне ещё в слесарку бежать.. - Василий Иванович расписался, пересчитал бумажки и протяжно вздохнул. Сыто отдуваться ему было не с чего и он отправился домой, цыкая и урча желудком третью симфонию Шостаковича. Не доходя проходной привычно глянул налево, где в глубине заводского двора, в окружении чахлых роз и сочной травы мерно и привычно поблёскивал бронзой бюстик вождя. "Украду", - подумал Василий Иванович - "Вот сегодня же ночью и украду". Расправив плечи и урча теперь уже танец с саблями, он вышел на проспект...
Сказано-сделано. Правда, лучший друг и кум, по совместительству - начальник транспортного отдела, отказался помогать да бюстик оказался не из бронзы, а совсем уж из неприличного металла, но 500 гривен Василию Ивановичу прёмщик за него, после долгих прений и дебатов, таки отсчитал. И была гречка... и сливочное масло... и бычки в томатном соусе... и даже коробка "Вечернего Киева"...
Ночью Василия Ивановича мучали кошмары. Двуглавый орёл неистово клевал его печень, вырывая клетки, недавно восстановленные "Эссенциале", и злорадно ухмылялся, глядя на цепь, которой Василий Иванович был прикован к флагштоку с красным флагом. Франтоватый брюнет с усами и в эполетах требовал немедленно смыть кровью позор с честного имени пяти поколений офицеров Преображенского полка и протягивал собственноручно заряженный пистоль. Дама в буклях и с лицом гранд-мамА с фотографии в семейном альбоме рыдала у него на руках и что-то лепетала про Легион, где он - Бэзил - мог бы заслужить прощение. Плотоядно поблескивали круглыглые очёчки... даже во сне страшно произнести кого... В них отражались колоски гречки и гектары лесоповалов. Грустно, понимающе и укоризненно смотрел великий дедушка всех времён, обнимая его, Василия Ивановича, детишек. И над всем этим, как символы на картинах Босха, грустно и разочарованно смотрели глаза жены Веры...
Василий Иванович проснулся в холодном поту. Нервно куря пересчитал оставшиеся деньги и полез в заначку. Накинув куртку поверх пижамы почти бегом кинулся к скупщику. Тот смерил его презрительным взглядом, сплюнул и сказал: "Штука". Василий Иванович побелел.
- Как штука? - Васлий Иванович с трудом вспомнил, как говорить.
- Молча в основном - процедил скупщик и принялся натирать лысину бюстика.
Василий Иванович лихорадочно составлял в уме список тех, кто долгонёт, и на каком-то ещё этаже мыслей прикидывал, что скажет жене...
Пыхтя и обливаясь потом Василий Иванович подтащил бюстик к постаменту. Что-то хлопнуло над головой. На свежевыкрашенном бетонном кубике задорно белело личико начальника транспортного отдела, депутата горсовета и просто хорошего друга. И над всей этой пасторалью радостно развевался желто-блакитный стяг, как символ свободы и плодородия...
- ЭЭЭЭЭх... - Василий Иванович снова расправил плечи, как человек, принявший решение, и отправился к себе в токарный, переделывать стартовый пистолет под взаправдышние патроны. То ли на продажу, то ли для того, что бы кровью... Только не ясно, чьей...
... Тяжёлый бархатный жёлто-голубой занавес с грохотом рухнул на сцену. Василий Иванович вздрогнул и влился в продолжительные аплодисменты. Дома была привычная вермишель с маргарином, добродушная Вера и галдящие дети... И семейный альбом с дамами и усами в эполетах. Василий Иванович отдувался, сыто цыкал зубом и точно знал, что сегодня он будет спать спокойно.
сорри, что многа букафф
Комментариев нет:
Отправить комментарий